Пока не поздно - Страница 37

— И не вздумай! Отец же сбежит от меня на край света! — рассмеялась Мей.

— Я могу и присочинить, — лукаво подмигнул ей Энтони. — Скажу, что ты занудный «синий чулок», например…

— Зато добрая к хомячкам и хорькам…

— Это точно. — Энтони сощурился, делая вид, что внимательно приглядывается к собеседнице. — И в одежде предпочитаешь… строгий классический стиль.

— И всегда невозмутимо спокойная и собранная, — докончила Мей.

Как славно он ее поддразнивает! Барделл тоже любил дразниться, да только жестоко, с подначками! А Энтони… он же — любя.

— Спасибо тебе за все, — сказала она. — Дождаться не могу, когда увижу отца.

— Мей… — Энтони смущенно умолк. — Мне надо тебе кое в чем признаться. Это касается Бекки.

— Ты боишься ее потерять? — спросила она, облекая в слова собственные страхи.

— Что ты имеешь в виду? — хрипло осведомился он, резко вскидывая голову.

— Я… я и сама не знаю. Просто подумала… ты вроде как встревожен. А Бекки для тебя так много значит!.. — Голос ее прервался, и Мей поспешно осушила бокал с вином. Ну кто ее за язык тянул. Энтони явно насторожился. — Забудь, что я сказала. Сама не знаю, что себе напридумывала. Словом, редкая чушь…

— Договорились. — Нетерпеливым жестом Энтони оборвал поток ее бессвязных оправданий.

Слегка обиженная, она умолкла и выжидательно посмотрела на Энтони. А у того, похоже, слова не шли с языка. Мей похолодела от недоброго предчувствия.

— Ты же знаешь… я забочусь о Бекки чуть не с самого ее рождения.

Она ждала продолжения. Но собеседник надолго замолчал. Тогда Мей решила его подбодрить.

— И за это тобой можно только восхищаться. Понятно, что вы с малышкой — неразрывное целое… Иначе и быть не может, раз мать ее бросила…

— Мать ее не бросала. — Серые глаза Энтони казались теперь бездонными. — Мать умерла. — И не успела Мей произнести слова соболезнования, он хрипло докончил: — Ребекка — дочь Корал.

— Дочь Корал? — Мей словно приросла к стулу. — Но я думала… — Брови ее сошлись на переносице, она изо всех сил пыталась осмыслить услышанное. — Но… но ведь Корал — любовница моего отца!

— Да. — Энтони облизнул пересохшие губы, взял в руки бокал с вином. — Разумеется, когда Ник угодил в больницу, он уже не мог исполнять обязанности… — Энтони залпом осушил бокал, — обязанности отца Ребекки. Так что на сцене появился я, — с трудом выговорил он.

— Ребекка — дочь моего отца и Корал? — спросила Мей.

— Ник пришел в восторг, узнав о беременности Корал, — продолжал Энтони, не отвечая на вопрос. Лицо его осунулось, скулы заострились. — Думаю, если бы не Бекки, твой отец давно перестал бы бороться со смертью.

Мозг Мей упорно отказывался включаться в работу. С какой стати при этом известии ее пробрал озноб, она понятия не имела, однако дрожала точно под ледяным ветром. Мей посмотрела в окно, радуясь возможности не встречаться с Энтони взглядом.

Но что происходит? Отчего он весь как на иголках?

— Вот уж сюрприз так сюрприз! Почему ты не сказал мне раньше? — стараясь, чтобы голос ее звучал ровно, осведомилась Мей.

— Я не знал, останешься ты или нет. Сказал, как только убедился, что останешься и что отец действительно тебе дорог. Я не хотел, чтобы наличие очаровательной сводной сестренки повлияло на твое решение.

— Еще сюрпризы будут? — спросила Мей, встревоженно поднимая взгляд. Ей отчего-то казалось, что объяснение прозвучало не вполне убедительно.

— Мать Бекки — Корал. Клянусь, что это правда. Счастьем Бекки клянусь!

И снова он не ответил на ее вопрос прямо. У Мей сжалось сердце. Наверное, Бекки очень похожа на мать, поэтому Энтони так любит малышку. Неужели надеется и ждет, что, подрастая, девочка будет напоминать ему единственную женщину, которую он любил пылко и самозабвенно?

— Прости, — прошептала Мей, — но я на минуточку отлучусь.

Энтони на миг завладел ее рукой.

— Что бы ни случилось, знай: я всегда хотел как лучше, — тихо сказал он.

Энтони — самый замечательный, самый достойный из людей! Несмотря на ноющую боль в груди, Мей улыбнулась, ведь она любила его всей душой.

— Ты заботишься о грудном ребенке, мать которого умерла, а отец в больнице. И я тобой восхищаюсь, — проговорила она, вставая.

Едва Мей укрылась в дамской комнате, улыбка ее растаяла бесследно. Она сбрызнула разгоряченное, раскрасневшееся лицо холодной водой и подержала под краном запястья. В зеркале напротив нее маячило лицо женщины, которая полюбила мужчину, что до сих пор не может забыть другую. И души не чает в ее ребенке. Ее собственное лицо…

Ну разумеется, Энтони души не чает в маленькой Бекки. Разве можно ее не любить? Она сама уже без ума от малышки, у которой такие милые, крохотные пальчики — руки будущего археолога, уверяет Энтони, — и шелковистые светлые волосенки, и этот теплый младенческий запах….

Ее сводная сестричка… Между Мей и ребенком протянулась незримая ниточка, о которой она и не подозревала минуту назад. Теперь и у нее есть долг по отношению к малышке.

Но Ребекка — дитя Корал!

Мей застонала, пошатнулась, схватилась за край раковины, чтобы не упасть. Призывая на помощь все свое самообладание, она пыталась осмыслить ситуацию.

Энтони и Ребекка не родные по крови. Их связывает только глубокая, стойкая, несокрушимая любовь. А ближайший родственник девочки — ее отец! Мей очень старалась расставить все по своим местам. Энтони знал, что жить Николасу осталось недолго. И отлично понимал, что следующей по степени родства оказывается она, Мей. По закону, именно на нее возлагается ответственность за осиротевшую малышку.